Первый канал обещал новую «Фабрику звезд» с создателем «Грибов». Что получилось у Юрия Бардаша?
Рецензия на шоу «Наша новая музыка».
Когда Константин Эрнст в сентябре объявил о «своего рода перезапуске» «Фабрики звезд» с Юрием Бардашем, это не вызвало ничего, кроме удивления. Какая «Фабрика» в 2025 году? Почему властелин Первого канала назвал Бардаша лучшим музыкальным продюсером 10-летия? Точно ли не было никого лучше создателя «Грибов», Quest Pistols, «Нервов» и певицы Луны?
В итоге «Наша новая музыка» (так назвали программу) вышла не через два месяца, как обещал Эрнст, а почти через год. От «Фабрики звезд» там действительно ничего не осталось, а само шоу встало в тайм-слот 23:00, куда прежде засовывали проекты для думающей аудитории – симпатичные документалки, хорошие сериалы от стримингов вроде «Первого номера» или повторы эрнстовского «Матадора» 25-летней давности.
И вот теперь – вокальный конкурс с Бардашем и Юлианной Карауловой в качестве ведущей. И уже со старта музыкальный проект со свежим авторским материалом начался с абсолютно старушечьей заставки и приветствия Карауловой из-за звукорежиссерского пульта, которое визуально выглядит, как какой-то оммаж «Музыкальному рингу» Тамары Максимовой перестроечных времен.
Прежде Первый канал хотя бы держал на уровне картинку (это было заметно даже в неудачном новогоднем мюзикле Софьи Эрнст), теперь же чуть подкачала и она. Нет, номера участников и сценография выполнены прекрасно, декорации для позднего слота вовсе кажутся оверпрайсом, но почему в качестве визуального референса в целом выбраны телемосты Ленинград-Бостон с Владимиром Познером, решительно непонятно.
Сам концепт передачи достаточно прост – исполнитель поет авторский трек, его сначала оценивают пятеро более известных певцов/продюсеров, затем слово берут менее известные артисты, все дружно ставят ему по лайку или дизлайку. Но даже здесь «Наша новая музыка» страдает и от другой болезни первоканальных музыкальных шоу – слабости формата.
Проблема с тем, а что, собственно, происходит на сцене и к чему всё идет, наблюдается и в любимой Константином Львовичем «Фантастике», и в «Перепой звезду», и даже в шоу «Универсальный артист» 2013 года (его сейчас обозревает крупный ютуб-блогер Даша Манакова) – то есть в любой придуманной идее Первого.
«Наша новая музыка» же создавалась больше года, но все равно в своей сути застряла на уровне студенческого семинара – Бардаш и Караулова спрашивают людей в зале, что тем понравилось и не понравилось. С учетом 70-минутного хрона такой соцопрос кажется затянутым и нединамичным, а самим акторам буквально плевать на процесс – настолько, что певица Mia Boyka полезла в телефон прямо на оценках жюри, и это не вырезали из итогового монтажа.
Непонятна и роль самого Юрия. Продюсер вроде бы отбирал этих участников и представляет их аудитории в студии и одновременно с этим всей России, они ему уже априори нравится. Но сам создатель «Грибов» смотрит в камеру взглядом человека под седативными препаратами и абсолютно не выглядит ни обаятельным, ни экспертным. Почему именно он формирует новую русскую музыкальную культуру, на Первом тоже не объяснили – только раз упомянули «Тает лед».
При этом Бардаш в этом проекте застрял где-то посередине статусов ведущего и судьи. Но для первого ему не хватает харизмы и шоуменских скиллов, а для второго – возможностей, ведь по правилам формата ему нельзя быть жестким и ругать участников. И это снова не совсем претензия к лучшему музыкальному продюсеру десятилетия – вопросы к Первому каналу, который отвел ему такую роль.
Актуальность песен в «Нашей новой музыке» можно передать одной репликой генпродюсерши Krutoy Media из жюри: «За деньги да» [Инстасамки] стала хитом в интернете, но у нас в [радио]эфире не звучала». По этим же критериям топ-менеджер холдинга Игоря Крутого и оценивала исполнителей на Первом – не по хукам и аранжировкам, а по степени влияния на умы слушателей.
И, видимо, в этом вся проблема нового шоу Бардаша. «Фабрика звезд» в 2000-х была, пожалуй, последним трансформатором ноунеймов в национальных музыкальных икон, вместе с ней ушла и вся эпоха поющих бездарностей. Вероятно, когда Константин Эрнст говорил про перезапуск «Фабрики», он имел в виду как раз это, а не рюшечки вроде звездного дома на Дмитровском шоссе.
Вот только Первый канал уже не дает статус суперзвезды за два эфира, медийная среда изменилась безвозвратно. И плохо не то, что русское ТВ никогда не будет прежним. Плохо то, что создатели «Нашей новой музыки» этого так и не поняли.
Комментарии